Некоторое время назад одним из наших блоггеров задавался вопрос, почему при достаточно больших объемах производства в России тяжелой смолы пиролиза, не налажена ее конвертация в высококачественные коксы и далее – в углеродные материалы, которые на зарубежных рынках востребованы и дороги.

В этом контексте достаточно важными представляются недавние события, которые как-то прошли мимо «Рупека».

Еще в сентябре этого года глава «Роснефти» Игорь Сечин обратился к главе правительства с предложением поручить профильным министерствам возможность обнуления ставки экспортной пошлины на нефтяной кокс. Как сообщает пресса, пошлина была введена в период «его дефицита на внутреннем рынке», а нефтяной кокс попал в корзину темных нефтепродуктов с соответсвующей ставкой пошлины – 66%. Нефтяники оспаривают и сам принцип формирования пошлины – цена нефтяного кокса не является прямой производной от нефти, а зависит в большей степени от рынков аналога – каменноугольного кокса. Основание идеи с обнулением вывозной пошлины понятно: заградительные, по сути, экспортные режимы снижают эффективность инвестиций в строительство на нефтеперерабатывающих заводах установок замедленного коксования, в то время, как емкость внутреннего рынка ограничена и почти на развивается.

Инициативу «Роснефти» поддержали все крупнейшие производители нефтяного кокса: «Башнефть», «ЛУКОЙЛ», «Газпром нефть».

По данным «Альянс-Аналитики», производство нефтяного кокса в последние годы выглядело так:

Однако 30 ноября правительство ответило отказом на инициативу нефтяных компаний.

Формальное основание для этого есть. По данным СМИ, которые ссылаются на ИАЦ «Кортес», в третьем квартале этого года производство нефтяного кокса составило 486,6 тыс. тонн, а вот спрос – 567,4 тыс. тонн. Зачем же, действительно, стимулировать экспорт при неспособности отрасли насытить внутренний рынок?

Наиболее важным моментом во всей этой истории является абсолютная «плоскость» экспортной ставки для различных видов нефтяных коксов. Известно, что собственно на аноды для алюминиевой промышленности идут малосернистые коксы, которые действительно являются в России дефицитом (поскольку нефтяное сырье российских НПЗ в массе сернистое). Причем дефицитом они были и во времена Советского союза – электродные коксы импортировались. Для шихты же в алюминиевой промышленности может использоваться и более сернистый кокс, которые в состоянии производить отечественные НПЗ. Но ставка экспортной пошлины всех этих нюансов не учитывает, «запирая» на внутреннем рынка как дефицитные малосернистые коксы, так и менее востребованные сернистые.

При этом мощности по замедленному коксованию – одни из самых «популярных» у нефтяных компаний в программах модернизации НПЗ. Так, в этом году «Роснефть» ввела УЗК на Комсомольском НПЗ, строительство идет на Ачинском НПЗ, увеличение мощностей запланировано на Новокуйбышевском НПЗ. Всего, по данным «Альянс-Аналитики», мощности УЗК по сырью должны вырасти с сегодняшних 7,7 млн тонн в год до 18,1 млн тонн в год. А это уже от 2 до 7 млн тонн (в среднем около 4,5 млн тонн) товарного нефтяного кокса.

И с этих позиций решение правительства выглядит достаточно странно. Не стоит также забывать, что отказано было «Роснефти», которая ранее практически без сбоев решала все вопросы, лежащие в политической плоскости.

Корни этой истории стоит искать, наверное, в событиях весны этого года. Тогда «Русал» и «Энергопром» обратились к правительству с просьбой отказаться от нулевой ставки вывозной пошлины напрокаленный нефтяной кокс (получается из сырого нефтяного кокса – продукции установок УЗК), указывая на дефицит сырья и необходимость его импорта в свете расширения металлургических мощностей. А дефицит – по причине экспорта его нефтяниками.

Между тем, известно, что небольшие мощности по прокалке кокса имеются только у Омского НПЗ (140 тыс. тонн в год, 1990 год) и Волгоградского НПЗ (100 тыс. тонн в год, 2005 год). А вот алюминиевые заводы располагают 11 мощностями по прокалке кокса, 3 печи стоят на электродных заводах. Так что объяснять дефицит на рынке прокаленного кокса экспортом со стороны нефтяников просто неправдоподобно.

По сообщению «Коммерсанта» инициаторы обращения предложили две схемы: увеличение пошлины на прокаленный кокс до 60%, и увеличение пошлины до 6,5% при сохранении ставки на сырой нефтяной кокс. Понятно, что практически все нефтяные компании («Роснефть», «ЛУКОЙЛ», ТНК-ВР, «Газпром нефть», «Башнефть», «Татнефть») выступили против такой инициативы и направили Игорю Сечину – в то время вице-премьеру, - письмо. По данным газеты, правительство тогда никакого решения по этому вопросу не приняло.

При таких вводных логично предположить, что инициатива нефтяных компаний снизить пошлину на сырой нефтяной кокс также могла быть заблокирована алюминиевым лобби.

На таком фоне инвестиции нефтехимиков в коксование тяжелой смолы пиролиза и дальнейшее облагораживание сырого кокса (достаточно крупные инвестиции, стоит сказать) могут оказаться очень уязвимыми. Вероятно, именно в этом одна из причина пассивности производителей ТСП на этом поприще.

В заключении скажем, что согласно документам ВТО, ставка вывозной пошлины на сырой нефтяной кокс до 31 декабря 2014 года должна составлять 66% от его стоимости, с 1 января 2015 – 100%. А вот на прокаленный нефтяной кокс (код ТН ВЭД 2713 12 000 – кальцинированный) – 0%.

RUPEC в Telegram