Переработка полимеров в России в 2023 году может вырасти более чем на 360 тыс. тонн, однако весь потенциал исчисляется сотнями тысяч тонн. Какие инициативы реализует "Сибур" для увеличения потребления внутри страны, как выстраивается экспорт компании в текущих условиях и какие вызовы стоят перед компанией в интервью порталу RUPEC рассказал член правления – исполнительный директор "Сибура" Павел Ляхович.

— Разрыв между производством и переработкой базовых полимеров в России остается устойчивым уже несколько лет. С вводом Амурского ГХК и комплекса в Усть-Луге эта ситуация может усугубиться. Как сейчас обстоит ситуация и каким вы видите решение проблемы с точки зрения производителя?

— Сейчас, в целом, баланс российского рынка выглядит так: чуть больше 5 млн тонн – это мощности по выпуску полимеров, а потребление — около 4 млн. Соответственно, мы уже сейчас видим, что на рынке есть профицит, и именно поэтому в стране есть экспорт. Не потому, что российский рынок непривлекателен, а потому что, как говорил один из моих любимых учителей: в трехлитровую банку пять литров не вольешь. Поэтому основная задача сейчас, и "Сибура" в частности, — развивать внутренний рынок переработки. Те вводы, о которых вы говорите, это не только Амурский ГХК, это и ДГП-2, и расширение мощностей в Татарстане, например, увеличение производства полиэтилена в Казани уже в следующем году — это все то, что добавит еще объемы производства. И, конечно, мы нацелены эти объемы оставлять здесь, в России — это основной, самый важный и самый маржинальный для нас рынок.

— Какие инициативы вы для этого реализуете?

— У нас есть специальные программы, которые мы с партнерами, с клиентами, с региональными властями пытаемся приземлять. И небезуспешно, десятки кейсов только в этом году. Эта программа называется "Форсажи", она включает экспортный, импортозамещающий, инвестиционный и отраслевой компоненты. Почему "Форсаж"? Потому что позволяет определенными усилиями вывести проекты переработки на новый уровень. Результатом этого года будет увеличение переработки в стране на 9%, более 360 тыс. тонн — столько мы дадим плюсом к переработке во многом за счет этих программ. И мы будем дальше их развивать, потому что потенциал, который мы видим здесь к замещению, к развитию переработки полимеров исчисляется сотнями тысяч тонн, и мы хотим его использовать. В следующем году буду готов назвать конкретные цифры.

— Для реализации этого потенциала нужны руки с высокой квалификацией, однако сейчас это проблема стоит остро. Готов ли "Сибур" подключиться к ее решению?

— Базово, конечно, это не наша задача. Наша задача — произвести качественный полимер, сделать так, чтобы он был конкурентоспособен, удовлетворить марочный ассортимент, создать условия, чтобы предприниматели следующего передела могли этот потенциал в виде полимеров использовать. Кто должен это делать? Думаю, соответствующие государственные институты должны заниматься образованием, программами по развитию. Но мы видим, что этого недостаточно. Мы просто более быстрыми темпами хотим развиваться. И, видимо, нам придется этим заниматься тоже. Речь не о создании университетов, а нахождении некоторой комбинаторики вместе с якорными институтами и партнерами, как, например, "Полипластик". Делать это совместно. И речь идет не только и не столько про высшее, но и про среднее образование, так как нужны будут рабочие. Чтобы сотни тысяч тонн этого потенциала поднять нужно будет создать сотни, тысячи рабочих мест.

— Вы упомянули, что не можете отказаться от экспорта в силу ограничений внутреннего рынка. Если в процентном соотношении, то как сегодня распределены ваши поставки?

— В 2023 году мы выйдем на уровень около 3 млн продаж в России, около 300-350 тыс. тонн в странах СНГ, а наши совокупные мощности примерно 4,5 млн тонн. Все остальное, порядка 1 млн, сейчас уходит на экспорт. 

— Для многих российских компаний после февраля 2022 года ключевым рынком стал Китай. Но что касается полимеров, то Китай в последние годы самостоятельно вводит мощности невероятными темпами. Какой объем поставок у "Сибура" приходится на Китай и есть ли риск перенасыщения этого рынка?

— Этот риск уже отыгран, он случился не вдруг и не внезапно. Цикл инвестирования в нефтехимии длинный, и решения о вводе мощностей в 2022, 2023 и 2024 году принимались еще в 2017 — 2018 годах. Поэтому мы это знали и понимали. Китайский рынок, безусловно, для нас важный и является одним из основных, потому что он, по сути, безграничный — 70 млн тонн переработки в этом году. Там перерабатывается 35% мирового рынка.

— Недосягаемые для нас горизонты…

— Пока еще да. Ну и не догоним, конечно, никогда. Это надо понимать, но тем не менее рынок — важный для нас. Можно также сказать, что для нас изменился конкурентный поток: если раньше он был из Европы и стран Ближнего Востока, то сейчас потенциально из Китая и стран Юго-Восточной Азии. С вводом новых мощностей в Китае меняется баланс и не только внутри страны, но и на мировом рынке: потоки свои нужно распределять и все начинают толкаться локтями.
Это новая реальность, я думаю, что она будет продолжаться несколько лет. Динамика ввода новых мощностей постепенно пойдет на спад, но рост переработки будет стабильно продолжаться. Постепенно рост переработки догонит увеличенные мощности, и на рынке станет чуть-чуть посвободнее, но на это уйдет несколько лет. А сейчас, кто более конкурентен — тот и будет жить.

— Хочется выразить надежду, что у "Сибура" крепкие локти?

— Да, у нас очень хорошие позиции. Мы практически по всем нашим производствам находимся в левой части кривой себестоимости. У нас очень эффективные производства. Как говорят, пока толстый сохнет — худой сдохнет. Вот мы в этом смысле "толстые", у нас большой запас прочности. Старые, небольшие предприятия с низкой энергоэффективностью будут, конечно, постепенно отмирать.

— Большую роль играет, в том числе и доступное сырье?

— Сырье — лишь отчасти. Последние наши вводы, например, в Тобольске — ДГП-1, "Запсибнефтехим", а также строящиеся ДГП-2 и Амурский ГХК — это все современнейшие производства с высокой энергоэффективностью, с небольшим уровнем CAPEX на тонну. За счет этого мы конкурентоспособны и будем конкурентоспособны. В этом смысле чувствуем себя спокойно.

— Вы ранее говорили о росте поставок на такие ранее экзотические рынки, как Африка. Есть ли планы по выходу на Ближний Восток и увеличения поставок в Среднюю Азию?

— Ближний Восток — это совершенно не наш рынок, там есть свои производители. Если говорить о Средней Азии, о странах бывшего СССР, то, конечно, это наш целевой рынок. Мы его развиваем. В этом году продадим больше, чем в прошлом. И в 2024 году фокусно будем развивать эти рынки, также как развиваем российский.

— Как сейчас обстоят дела с логистикой? Вы тестировали маршруты через Тамань и СМП, сыграла ставка?

— Производство не остановилось, мы все продаем, значит — работает. Но, конечно же, хотелось бы более эффективных каналов. Мы возим все, но возим не так эффективно, как хотелось бы. В одни регионы едем через Балтику, в другие через Северный морской путь.

— Будете ли продолжать практику отправок продукции через Северный морской путь?

— Сейчас восточный канал, для тех объемов, которые есть у нас в Китай, достаточен. Дорогой и работающий 5 месяцев в году СМП с теми небольшими объемами на восток будет мало использоваться. Мы будем оставлять этот канал в запасе, чтобы в любой момент можно было его расширить, но сейчас нет необходимости. Все же он более дорогой, чем просто отгрузка через восточные порты в Китай и ЮВА.

RUPEC в Telegram