"Руководство БСК после всех событий подняло все архивы, связанные с запасами Шахтау, и начали активно изучать то, что есть: и Пугачевское месторождение, и Каранское, и Гумеровское, и так далее. Поэтому на данный момент мы исходим из того, что при более детальной, глубокой разработке Шахтау у нас есть экспертно от десяти до 20 лет. То есть у нас в комфортных условиях есть несколько лет для того, чтобы, во-первых, понять, где источник, во-вторых, организовать поставку, и в-третьих, модернизация.

При таких дивидендах и при таком высокомаржинальном производстве, как "Сода", это вообще не вопрос в нашем понимании. И поэтому я попросил менеджмент "Соды", чтобы они сейчас создали научно-рабочую группу, которая бы рассматривала три вещи: первое - где источник сырья, второе - модернизация производства, и третье - экологический ущерб.

Вот на эти три вопроса они должны нам дать ответ. С этим, кстати, согласны и ныне действующие частные акционеры.

Относительно корпоративной судьбы компании. Я здесь совершенно четко могу подтвердить, и я это уже неоднократно сказал и отфиксировал в довольно резонансных и серьезных документах, которые я отправил и в Следственный комитет, и в прокуратуру. В частности, первое: мы исходим из того, что республика пострадала. Она пострадала при конвертации акций БСК и "Каустика", и мы получили существенный ущерб. То есть наш пакет 62% превратился в 38% со всеми вытекающими последствиями для республики. Это и имущественный ущерб, и организационный, и так далее. Поэтому первое, на чем мы настаивали и настаиваем, это то, что все-таки мы должны получить наш контрольный пакет...

Прокуратура, как вы знаете, уже вышла с исковым заявлением в арбитражный суд. Позиция прокуратуры такая: она исходит из правовой позиции, что все было неправильно не в 2007 году и не в 2013 году, а было неправильно гораздо раньше, в 1992-1994 годы, когда вообще произошла приватизация "Соды" как федеральной компании и так далее...

Мне часто задают вопрос: а почему вы сейчас начали в этом копаться? А я вам скажу, что я начал в этом вопросе копаться где-то ранней весной 2020 года. Знаете, очень часто все действия, которые здесь происходят, называют национализацией. Я категорически с этим не согласен. Я вообще слово "национализация" не люблю, я его боюсь в некотором смысле, потому что идеологией развития нашего правительства является, вообще-то, привлечение инвестиций. Мне очень хочется, чтобы люди понимали, что у нас нормальная ситуация, и тот, кто добросовестно вкладывает деньги, никогда не будет за них бояться. Здесь мы сталкиваемся совсем с другой ситуацией. В результате того, что мы потеряли пакет, мы ничего не получили. Мы ни в деньгах ничего не получили. Поэтому наша позиция такая: мы хотим спокойно вернуть то, что было наше".

Из интервью BFM.ru

RUPEC в Telegram